В 2011 году студии Columbia Pictures и Sony Pictures Animation выпустили в широкий прокат фильм "Смурфики". Впервые герои появились на страницах бельгийского комикса в 1958 году. Приключения Смурфов, нарисованных художником Пейо, забавляли как детей, так и взрослых. Синекожие малыши нашли путь на страницы комиков и книг; в телевизионные сериалы, полнометражные фильмы, компьютерные игры и телевизионные шоу. Большой популярностью пользовались игрушечные Смурфы – в общей сложности было продано более 300 млн кукол. В каждой области забавные человечки добивались коммерческого успеха. Фильм стал настоящим феноменом в кинематографии, собрав более $560 млн. «Не важно, где вы живете – в Бразилии, Китае, России, Франции, Бельгии или Америке, – говорит Джордан Кернер. – Не важно, называются они «лос Питуфос» или «и Пуффи» или «лос Штромпфс»… Все равно все любят Смурфиков. Такие фильмы, как "Смурфики" и "смурфики 2" призваны игнорировать какие бы то ни было географические границы. Зрители их любят вне зависимости от культурных особенностей стран и наций». «Эти герои словно пришли из детства, – объясняет продюсер. – Смурфов помнит и любит целое поколение тех, кто читал о них и видел их на экранах. Мы сочли, что наш долг – рассказать о столь полюбившихся персонажах новому поколению, сохранив эмоциональную и юмористическую составляющую франшизы. Над проектом работала дочь Пейо, Вероника Каллифорд, выполняя функции сопродюсера. Я счастлив, что мне довелось вновь работать с ней над вторым фильмом – я искренне люблю этих персонажей, мне радостно видеть, как они меняются под воздействием обстоятельств, и мне, признаться, всегда не терпится узнать, что же с ними станет в финале фильма. Да и как можно остаться безучастным к судьбам Растяпы, Благоразумника, Ворчуна, Папы, Смурфетты и Гаргамеля – персонажей, которых сценаристы и Раджа оживляют на большом экране?»В первом фильме очаровательные Смурфы открыли для себя «город контрастов» Нью-Йорк. В сиквеле их ожидает новое приключение в городе поэтов и художников, где пахнет жареными каштанами и свежей выпечкой, город романтиков и влюбленных – Париже! «Мне, как режиссеру, было особенно интересно то, что наше приключение разворачивалось в Париже, – говорит Раджа Госнелл, который снимал и первый фильм. Некоторые сцены мы снимали в таких местах, где никто до нас раньше кино не снимал. Нас пропустили на сцену Парижского оперного театра и на колоннаду Собора Парижской Богоматери. Мы все очень любили Смурфиков, а Джордан и сопродюсер Рафаэлю Бенолье получили у властей города дозволение снимать в совершенно невероятных локациях. О чем еще может мечтать режиссер?»Фильм начинается со сцены в деревне Смурфов. Очаровательная Смурфетта окружена своими братьями, но, несмотря на это, выглядит одинокой. В конце концов, так и есть, учитывая то, как она появилась на свет. Если кто-то забыл, то Смурфетта стала результатом эксперимента Гаргамеля. Колдун создал ее для реализации своих коварных замыслов, а Папа при помощи магии превратил ее в настоящего Смурфа. Это было очень давно, но до сих пор не дает Смурфетте покоя. «Она начинает задаваться вопросами: откуда я появилась и вписываюсь ли я в этот дружный коллектив? – объясняет Кэти Перри, озвучившая героиню. – Этот состояние можно сравнить с переходным возрастом у подростков, которые также задаются сложными вопросами. Ей действительно хочется выяснить, стала ли она настоящим Смурфом. Ведь изначально она была создана Гаргамелем, и поэтому в ней с самого рождения заложена частичка злобности. Однако не стоит забывать – не важно, как ты появился, и кто тебя создал. Куда важнее то, кем ты решаешь стать, и какой жизненный путь ты выбираешь». «В некотором смысле Смурфетта воспринимает Гаргамеля, как своего родного отца, а Папу-Смурфа, как отчима, который ее вырастил и воспитал, – объясняет Госнелл. – Так что неизбежно встает вопрос: чего в ней больше – доброго или злого? Является ли она дочерью (ну, в определенном смысле) колдуна или полноценным Смурфиком? Эти вопросы становятся еще более злободневными в свете нового коварного плана Гаргамеля. «Колдун создает «братишку» и «сестренку» для Смурфетты – Плохишей Занозу и Крепыша, – рассказывает Кернер. – Они очень похожи на Смурфетту и, как и она, сделаны из глины. Гаргамель хочет, чтобы и они превратились в настоящих Смурфов, но только для того, чтобы качать из них эссенцию Смурфизма. На самом деле, если бы Гаргамель получил заклинание, переродившее Смурфетту, он смог бы наклонировать целую армию Смурфов. Качая из них эссенцию, он бы стал самым могущественным волшебником на Земле».Гаргамель видит единственный способ получить заклинание – похитить Смурфетту и спрятать ее подальше от деревни, скажем… в Париже. «Если бы на свете не было негодяев, то кому были бы нужны герои, – задает Госнелл риторический вопрос. – А можно ли придумать негодяя лучшего, чем Гаргамель? Он злобен, но смешон. Он знает черную магию, но мы с вами подсознательно понимаем, что в итоге от его заклятий проку не будет. Так забавно наблюдать, как он планирует… замышляет… и, в конце концов, терпит неудачу. Это может показаться невероятным, но я всегда сочувствовал Гаргамелю. Он очень целеустремлен и страстно жаждет добиться намеченного. Невероятно, насколько неудачно складываются для него обстоятельства». Миссию похищения Смурфетты Гаргамель доверяет Занозе и Крепышу. По природе своей у них нет ничего общего со Смурфами. Они куда более шаловливы, именно поэтому колдун называет их Плохишами. А для такой шалуньи, как Заноза, нет большего наслаждения, чем похитить выкрасть Смурфетту из ее родной деревни. «По характеру Заноза не злая, просто ею руководит злой человек, – объясняет Госнелл. – Гаргамель – единственный родитель, которого она знает. Ничего удивительного в том, что у нее просто не было шанса научиться чему-то хорошему. Она пытается манипулировать Смурфеттой, вызвать у нее чувство, что Плохиши – и есть ее настоящая семья. Однако реализация беспроигрышного, как может показаться, плана Занозы имеет достаточно забавные и неожиданные последствия». Когда в деревне узнают, что Смурфетта похищена, Папа-Смурф незамедлительно разрабатывает план по спасению дочери. На задание он снаряжает Смурфов, которые, как ему кажется, лучше других справятся с опасной миссией: Смельчака, Благоразумника и Силача. Кроме того, Папа собирает и запасную команду на тот случай, если что-то пойдет не по плану. В нее входят Красавчик, Растяпа и Ворчун. Впрочем, на запасных игроков никто особенно не полагается. Даже сам Ворчун бурчит себе под нос: «Как будто нарциссизм, пессимизм и криворукость могут помочь в беде. Ага, как же!» Но у Папы есть еще один козырь в рукаве – он связывается со своим добрым другом Патриком Кинслоу и просит его о помощи. Патрик и Грейс Уинслоу, которых играют Нил Патрик Харрис и Джейма Мейс, конечно же, соглашаются помочь очаровательным Смурфикам, с которыми познакомились в первом фильме. В Париже к команде спасателей присоединяется отчим Патрика Виктор Дойл, которого играет Брендан Глисон. «В первом фильме персонаж Нила обеспокоен ответственностью предстоящего отцовства – он хочет быть хорошим папой и, разумеется, нервничает, – отмечает Кернер. – В сиквеле мы знакомимся с отчимом Патрика. Оказывается новоиспеченный отец точно так же разрывается на части, как и Смурфетта. Патрик никогда не ладил с отчимом. Но со временем он понимает, что родителей не выбирают, и отношения с отчимом зависят только от него самого… Я очень рад, что у нас получился столь трогательный семейный фильм. Мне кажется, каждый из зрителей найдет, над чем посмеяться и чему сопереживать».Режиссерское кресло занял Раджа Госнелл. «Раджа – один из добрейших и умнейших людей, с которыми мне довелось встретиться, – признается Кернер. – Он необыкновенный режиссер с потрясающим воображением и умением работать с актерами. Помимо сцен, в которых играли актеры, были и такие, в которых актерам приходилось «общаться» с проволочками с закрепленными на кончиках маркерами. Были и сцены, в которых людей не было вовсе. Снимать такое очень не просто, требуются исключительные навыки планирования и железная дисциплина. Каждый день, проведенный на съемочной площадке в компании Раджи, был для меня настоящим откровением».Госнелл говорит, что его любимые сцены в фильме – те, в которых демонстрировалось все великолепие Парижа. «В одной из сцен мы снимали полет аистов по Парижу, – рассказывает режиссер. – Смурфетта, Заноза и Крепыш пытаются скрыться от преследующего их по пятам Азраэля. Они прыгают на спины аистов в саду Тюильри, пролетают сквозь гигантское гребное колесо парома, летят над Сеной, затем – сквозь колоннаду Собора Парижской Богоматери и мимо одного из уличных кафе. Полет заканчивается кружением вокруг модели Статуи Свободы, которая установлена в Сене. В другой сцене гребное колесо парома срывается с опор и катится по улочкам Парижа. Была еще одна забавная сцена, в которой Крепыш заблудился в кондитерском магазине. Он серьезно набедокурил и вынужден спасаться бегством на улицах Парижа…, удирая в тележке со сладостями. Снимать эти сцены было особенно весело».Очаровательная Смурфетта чувствует себя не в своей тарелке. Очередной день рождения заставляет ее вновь переосмыслить свою прошлую жизнь. Ее по-прежнему терзают сомнения в том, что она – настоящий смурфик. Ведь правда в том, что ее создал Гаргамель, но лишь Папе-Смурфу удалось при помощи магии превратить ее в настоящего смурфика. Поэтому когда Гаргамель похищает ее и знакомит с братом и сестрой «по крови», Смурфетта, Заноза и Крепыш хорошо ладят друг с другом. Папа-Смурф организует отчаянную спасательную экспедицию. Однако именно Смурфетте предстоит выбирать – останется ли она со смурфиками или предпочтет им свою новую семью. Смурфетту, в которой сочетаются энергичность и ранимость, озвучила девятикратная номинантка на премию «Грэмми» Кэти Перри. «Было очень приятно вернуться к полюбившейся героине, – говорит актриса. – Несколько дней мне пришлось потратить на репетиции, потому что я уже успела достаточно подзабыть эту роль. Озвучивая Смурфетту, я говорила отнюдь не своим голосом. Ощущение было такое, словно я набрала в рот камней и присыпала их сверху сахаром». Актриса оценила возможность поработать над некоторыми сценами с Кристиной Ричи. «Забавно осознавать, что она играет мою двойняшку, – признается Перри. – Она – удивительный человек и феноменальная актриса. Достаточно вспомнить множество фильмов, в которых она снялась». «Кэти просто идеально подошла на эту роль, потому что ей удалось отобразить обе стороны Смурфетты, – утверждает Кернер. – Что бы не происходило с ее героиней, она моментально входила в образ. Она может быть милой и веселой Смурфеттой, которую все обожают в деревне. С другой стороны, это очень драматический персонаж – ее похищают, разлучают с остальными смурфиками, и она опасается, что больше никогда не увидит свою семью вновь. Отчужденность, одиночество, страх – все эти эмоции чувствуются в озвучивании Кэти. Она также смогла раскрыться и как комедийная актриса. Более того, ей досталось большинство юмористических реплик в фильме. Отличные актерские инстинкты и исключительное чувство юмора – именно то, что нужно было для этой роли».Папа-смурф – умудренный опытом, добросердечный и мягкий родитель, которого судьба наградила сотней детей (99 мальчиками и одной девочкой). Он изо всех сил старается сделать так, чтобы в деревне смурфиков царили покой, любовь и счастье. Когда Смурфетту похищает Гаргамель, начинает работать девиз «смурфик за всех, и все за смурфика». Папа любит всех своих детей одинаково сильно, но даже он не может не отметить, что с удочеренной Смурфеттой у него сложились довольно непростые отношения. Она всегда себя чувствовала в деревне чужой, и даже у Папы не хватает красноречия, чтобы убедить ее в том, что она – настоящий смурфик.Роль альтруистичного, мягкого и мудрого Папы озвучила легенда комедийного жанра Джонатан Уинтерс. Даже после удивительного путешествия в Нью-Йорк Растяпа ни коим образом не улучшил координацию движений. Но это не страшно, ведь он знает – то, что внутри, гораздо ценнее, чем то, что снаружи. На первый взгляд может показаться, что он никак не подходит для участия в спасательной операции, хотя, по совести сказать, именно его неуклюжесть и «помогает» ему примкнуть к отряду. Однако в итоге именно он окажется самым незаменимым спасателем. Милого, жизнерадостного смурфика с золотым сердцем озвучил Антон Ельчин. Он говорит, что вернулся в студию озвучания он с таким же удовольствием, с которым заворачиваются в теплый плед промозглым вечером. «Работая над первым фильмом мы потратили немало времени, уточняя все нюансы характера моего героя, – объясняет актер. – Мы обсудили все – начиная с того, как должен звучать его голос, вплоть до того, какие вскрики он должен издавать при очередном фортеле. Поэтому в этот раз я мог расслабиться и получать удовольствие от работы. Не могу не отметить то, что работа лишь в студии озвучания дает актеру невероятную свободу – ведь режиссеры были вольны менять и реплики, и саму анимацию прямо в процессе записи». «В первом фильме Растяпа узнает, что ему не обязательно быть только растяпой; он может стать и героем, – продолжает Ельчин. – В сиквеле поднимается и эта тема. Растяпа раз за разом доказывает, что он заслуженно носит это имя. Но теперь он воспринимает себя героем. Отчасти поэтому роль было озвучивать очень интересно. Мне очень нравился этот персонаж своей многогранностью – он может быть чувствительным и ранимым, но одновременно веселым и глупым. Ах, да, я отметил, что он – настоящий герой? Потому что если бы забыл, то он бы очень обиделся».Ворчуе в любой бочке меда всегда умудрялся найти ложку дегтя и, конечно, еще одна спасательная экспедиция ему никак не должна была добавить оптимизма. Но… все меняется! Даже в негативе он находит вдохновение и гордо переименовывает себя в Позитива (да ладно, правда что ли?) Теперь, когда его стакан наполовину полон, он понимает, что может направить освободившуюся энергию в другое русло. Однако сохранится ли его солнечный энтузиазм, когда смурфикам придется туго? Познакомьтесь с КРАСАВЧИКОМ – одним из самых привлекательных смурфиков в деревне. Во всяком случае, он неоднократно сам об этом вам напомнит. Никто не спорит, очарования и природной красоты у него не отнять. Но когда дело касается спасательной операции, он хорош только для того, чтобы… постоянно вертеться у зеркала. Впрочем, несмотря на это Красавчик способен удивить зрителей выдержкой и отвагой, которые непременно проявятся тогда, когда придет время. А может и не проявятся.Он вернулся и вновь вступил на тропу войны с синекожими! Это может показаться невероятным, но теперь Гаргамель – настоящая суперзвезда мирового масштаба. Он обзавелся толпой фанатов, которые считают его парижское шоу настоящей сенсацией, а черную магию – очаровательной. Несмотря на очевидную славу, колдун по-прежнему не может отказаться от намеченной цели – стать самым могущественным волшебником и повелевать всей Землей. Но для этого ему по-прежнему нужна эссенция Смурфизма. Создание Плохишей и похищение Смурфетты – лишь надводная часть айсберга дьявольского плана, который продумал коварный маг. Роль обезумевшего от жажды власти волшебника вновь исполнил Хэнк Азария. «Он жалок и зол, а смурфики, напротив, полны веселья, и Гаргамеля, разумеется, это бесит, – объясняет актер. – Он ненавидит их за то, что они такие счастливые. А как любой колдун, одержимый различными маниями (включая мании величия и преследования), он считает, что именно Смурфы не дают ему стать величайшим и могущественнейшим волшебником в мире». Азария утверждает, что на этот раз работать над образом Гаргамеля было куда проще. «Поначалу столь загадочный герой заставил меня немного понервничать, – вспоминает актер. – Надо отдать должное продюсеру и режиссеру, которые очень помогли мне в работе над ролью. Джордан Кернер хотел, чтобы герой сохранял оттенок средневековья во всем, начиная с одежды и заканчивая поведением. А Раджа Госнелл настаивал на том, чтобы антагонист всегда был на первом плане, всегда был очень целеустремленным и немного сумасшедшим. Мы с Раджой узнали стиль работы друг друга, поняли, к чему стремимся и чего хотим от героя. Съемки стали для меня истинным удовольствием. Было здорово приходить на съемочную площадку изо дня в день и видеть, как маленькие синие человечки оживают на глазах». Актер не скрывает, что роль Гаргамеля не похожа ни на одну другую. «Словно ты оказываешься в совершенно другом, незнакомом мире, – объясняет Азария. – Очень странное ощущение. Съемки были достаточно суетными, учитывая то, что большую часть времени я кричал, вопил и гнался за кем-то невидимым. Хотя нет, иногда на площадку приносили живого кота, и тогда я был в кадре не один».Кот – это вообще отдельная тема. Азраэль – единственный и неповторимый друг в жизни Гаргамеля. «Мне кажется очень забавным тот факт, что у него такая крепкая дружба с котом, который умнее его самого, – говорит Азария. – Кот все знает наперед, а волшебник, в совершенстве владеющий кошачьим наречием, понимает каждое слово, которое кот мяукает». «Азраэль действительно умнее Гаргамеля, – подтверждает Госнелл. – И кот подсказывает волшебнику, что нужно делать дальше». «Они похожи на старую семейную чету, – с улыбкой добавляет Азария. – Романтика давно ушла из их отношений, и супруги порядком поднадоели друг другу. В каждой реплике колдуна слышится подтекст «И почему я только на тебе женился?» «Отношения между Гаргамелем и Азраэлем – по большей части заслуга Хэнка, – говорит Госнелл. – Он не хотел ограничиваться монологами на протяжении всего фильма. Нужен был персонаж, который мог бы реагировать на его реплики, даже если это был кот». По словам Кернера, работа над Азраэлем была трудна и неоднозначна. «У Азраэля бесспорно есть голос, – говорит продюсер. – Кот может мяукнуть, а Гаргамель на это ему ответит: «Чего ты злишься? Это из-за того, что мы уехали из Парижа?» Любое «мяу» могло иметь 10 миллионов переводов для Гаргамеля». Роль Азраэля в кадре играли коты Чито, Кринкл и еще несколько полосатых дублеров. Были сцены, в которых Азраэль демонстрирует совершенно невероятную мимику, в других требовался полностью нарисованный на компьютере кот. Эту задачу поручили специалистам по компьютерной графике студии Sony Pictures Imageworks. Мяуканья кота озвучивал ветеран анимационного озвучания Фрэнк Уэлкер.Говорят, что человека встречают по одежке. Это высказывание целиком и полностью относится к Гаргамелю. Каждое утро Азария проводил несколько часов в гримерке, в буквальном смысле вживаясь в образ. «Бритая макушка, пучки волос, составлявшие «прическу», кривые зубы – этот антураж менял Хэнка полностью, как внешне, так и внутренне, – говорит руководитель отдела грима Тодд Такер. – Когда мы накладывали на него грим, Хэнк буквально перевоплощался в Гаргамеля». «В его одеяния были вшиты накладной живой и горб, – добавляет Такер. – Таким образом, менялись его осанка и походка. Вообще любое телодвижение становилось гротескным, хотя самому Хэнку это крайне не свойственно». «Как только Хэнк выходил из гримерки в полном боевом раскрасе, он становился Гаргамелем, – вторит гримеру Кернер. – Это чувствовалось во всем – в походке, в том, как он себя ведет, в модуляциях его голоса. Он терпел тонну грима, наложенную на лицо, он стойко переносил ежедневное бритье головы, он не роптал, даже когда мы засунули ему в рот втавную челюсть с гигантскими зубами. Напротив, казалось, что он получает удовольствие от своей роли. Во всяком случае, на площадке он вытворял невероятные вещи». На превращение актера в злого волшебника обычно уходило около двух часов. Порядка 90 минут тратилось на грим, еще 20 или 30 минут над головой Азарии трудились парикмахеры.Наряд Гаргамеля в сиквеле претерпел сильные изменения, как того требовал Париж. «Во-первых, его плащ стал красным, – говорит дизайнер по костюмам из Монреаля Вероника Марчессолт. – Кроме того, плащ был необычным, в какой-то степени даже волшебным. Когда Гаргамель расправлял полы, они превращались в крылья». Колдун использовал эти крылья, чтобы слететь с Эйфелевой башни в портал, который он открыл в фонтане Трокадеро. Образ Гаргамеля в фильмах франшизы Азарии подсказали детские воспоминания. «Я получил возможность вернуться в детство и поиграть с воображаемыми человечками, – говорит актер. – В ранней юности у меня было три воображаемых друга, с которыми я проводил немало времени. Мне кажется, что они вернулись, только на этот раз я почему-то очень зол на них. Я играю с воображаемым котом, претворяюсь, что владею магией, размахиваю волшебной палочкой, в то время, как кто-то за кадром приправляет мои пассы различными спецэффектами. В детстве мы все мечтали об этом. Потом взрослели, и все детские мечты как-то забывались. И вот они вернулись. Это очень здорово!Можно без труда проследить ход мыслей Гаргамеля в отношении уничтожения смурфиков – если не можешь их победить, создай им подобных. В конце концов, он уже однажды попробовал это провернуть – нужно-то всего лишь немного глины и магии. «Смурфетта тоже появилась из куска глины, которую Гаргамель бросил в свой котел и чего-то там наколдовал, рассчитывая, что глиняная девочка сможет пробраться в деревню смурфиков, – рассказывает Госнелл. – Но Папа-Смурф углядел в девочке доброе сердце и превратил ее в настоящего смурфика. Теперь же Гаргамель создает Плохишей Занозу и Крепыша с тем, чтобы получить секретное заклинание Папы, превратить Плохишей в «настоящих смурфиков» и получить доступ к неиссякаемому источнику эссенции Смурфизма».Кернер был особенно щепетилен в вопросе экстерьера Занозы и Крепыша. Продюсер должен был быть уверен, что Плохиши впишутся в мир смурфиков. «Работая над фильмами о смурфиках велась под неусыпным контролем со стороны дочери Пейо Вероники Каллифорд и летописца смурфиков Тома Косьина [Tom Cosijn], – отмечает он. – Вероника и Том были вовлечены во все стадии производственного процесса – они помогали работать над сценарием, появлялись на съемочных площадках, не оставляли нас вплоть до выхода фильма на экраны. Они же помогли нам разработать дизайн Плохишей. Они хотели, чтобы оригинальный цвет Плохишей был серый, поскольку Пейо настаивал, чтобы смурфики ни коим образом не ассоциировались с каким бы то ни было пигментом человеческой кожи. Пейо создал этот необыкновенный мир. И раз уж мы отважились его расширить, следовало уважать творца и его желания».Заноза – сестрека Смурфетты, которой у нее никогда не было. Но в отличии от Смурфетты, Заноза вовсе не милая. Она создана быть Плохишом и беспрекословно выполнять все приказы Гаргамеля. А такой папаша, как Гаргамель – совсем не подарок. Заноза выросла жестокой, коварной и отчаянно настроенной на то, чтобы перетянуть Смурфетту на шаловливую сторону. Впрочем, когда сестры встречаются, выясняется, что Заноза по натуре своей не настолько шаловлива, насколько может показаться. «Заноза очень умна, озорна и имеет свою точку зрения на все, – говорит Госнелл. – Кроме того, она очень хочет порадовать своего отца». Саркастичную и язвительную Занозу озвучила Кристина Ричи. «Когда мы раздумывали над кастингом актрисы, которая могла бы озвучить Занозу, мы никогда не забывали о том, что она – «сестренка» Смурфетты, – вспоминает Кернер. – Конечно, между ними есть масса отличий. Одна – блондинка, другая – брюнетка. Одна является добропорядочным смурфиком, вторая плюет на законы с высокой колокольни. Но мы хотели, чтобы их голоса были похожи. И в итоге мы выбрали голос Кристины. У нее отличное чувство юмора, очень чистый голос, заразительный смех – Кэти Перри продемонстрировала те же вокальные данные, озвучивая Смурфетту. Кристина отлично сыграла антагониста – забавно, иронично и со столь необходимой ее героине перчинкой. Голоса девушек отлично дополнили друг друга в студии озвучания». «Заноза является главным координатором всей операции, – говорит Кернер. – А ее брат Крепыш может похвастаться только неукротимым энтузиазмом».Крепыш – любвеобильный, милый и гиперактивный человечек, которым легко манипулирует его Шаловливая сестра Заноза. Он немного бешенный, но мил до корней волос. Кипучей энергией он компенсирует немногословность. На самом деле, он обходится всего несколькими словами. «Я был большим фанатом смурфиков в детстве, – вспоминает актер. – В те далекие дни приходилось спрыгивать с постели ни свет, ни заря, если ты хотел получить монополию на телевизионный пульт на все субботнее утро. Иначе пультом завладевал брат. Так что когда меня пригласили озвучивать роль Крепыша, я особенно не раздумывал – еще бы, я попал во франшизу о смурфиках! Мне приходилось озвучивать анимированных персонажей и раньше, но ничего подобного я не припомню». О своем персонаже он говорит: «Он похож на результат неудачного эксперимента. Крепыш любит веселиться и шалить. Заноза и Крепыш подшучивают над Азраэлем, подшучивают над Гаргамелем, подшучивают даже друг над другом. Мой герой – активен, счастлив, игрив, любопытен, забавен и просто обворожителен. Он – Крепыш. Крепыш-Крепыш-Крепыш!» «Именно благодаря своему энтузиазму Крепыш частенько говорит короткими предложениями, – продолжает Кернер. – Для озвучания этого персонажа нам нужен был актер, умеющий управлять своим голосом. Мы прослушали немало талантливых актеров, которые виртуозно управляли голосом, использовали его, словно музыкальный инструмент, а не просто средство самовыражения. Мы решили, что Джей Би подходит больше других, потому что он, как и сам Крепыш, представляет собой сгусток энергии». Актер высказывает свое предположение относительно того, почему продюсеры выбрали именно его для озвучание Крепыша. «У меня неплохо получается говорить на повышенных тонах, и я умею громко смеяться, – говорит он. – Кроме того, даже в студии озвучания необходимо работать не только голосом, но и телом, иначе получится неправдоподобно. Раджа и Джордан предоставили мне полную свободу действий, так что я смог целиком и полностью погрузиться с создание образа своего героя».Прошло три года с тех пор, когда Патрик Уинслоу в последний раз видел своих синекожих друзей. За это время Грейс родила очаровательного сынишку, которого назвали Блу. Жизнь отца семейства вернулась в привычное русло. Ну, если не считать некоторых разногласий между Патриком и его отчимом Виктором Дойлом. Отчим и пасынок находились в ссоре уже не одно десятилетие. У Патрика были неприятные детские воспоминания, но он даже не допускал мысли, что Виктор может иметь свою точку зрения на ситуацию. Когда Плохиши похищают Смурфетту и перевозят ее в Париж, Папа, Растяпа, Ворчун и Красавчик вынуждены вновь обратиться к Уинслоу – смурфикам нужна помощь Патрика (и его отчима!), чтобы вырвать Смурфетту из рук коварного колдуна. Нил Патрик Харрис, который сам не так давно стал отцом, полностью отождествляет себя со своим героем Патриком Уинслоу. Съемки во франшизе позволили актеру поделиться своим семейным опытом. «Я сам отец, – говорит Харрис. – Мне очень понравилось сниматься в первом фильме, и я могу гордиться полученным результатом. Теперь, когда мой герой стал отцом, мне кажется, что мы стали с ним еще ближе». По словам Харриса, у Патрика и Смурфетты схожие ситуации в их семьях. «История возвращает нас ко времени, когда появилась Смурфетта, – объясняет он. – Ситуация складывается так, что ей становится непонятно, какой семье она принадлежит, кому верить и откуда она появилась. Эти вопросы становятся сквозными и так или иначе поднимаются на протяжении всего фильма».В фильме Смурфетта находит ответы на вопросы о своем происхождении. По аналогии Патрик Уинслоу выясняет отношения со своим отчимом Виктором Дойлом, человеком, который его воспитал. «Отец Патрика ушел из семьи, когда мальчику было около четырех или пяти лет от роду, – рассказывает Патрик. – Тогда его мать познакомилась с Виктором Дойлом. Они никогда не ладили по разным причинам. Поэтому когда Виктор соглашается помочь смурфикам в организации спасательной экспедиции, Патрик оказывается в смятении. Он не чувствует себя сыном Виктора и не хочет, чтобы тот был где-то поблизости. Однако со временем Патрик понимает, что семья в основном определяется тем, кто любит тебя, и кого любишь ты, и лишь в меньшей степени тем, кто тебя породил. Это отличный урок, который стоит запомнить всем тем, кто не познал его ранее».Патрик и Виктор по сценарию не ладят друг с другом, но у Харриса сложились отличные отношения с Бренданом Глисоном. «Он может виртуозно играть свою роль, но при этом оставаться правдоподобным и убедительным, – говорит Харрис. – Он мог дурачиться перед камерой, сколько угодно, но это был живой персонаж. Работать с ним было очень увлекательно». Кроме того, Харрис считает, что невозможно было выбрать лучшую актрису на роль Грейс. «Я очень, очень большой фанат Джеймы Мейс, – говорит Харрис. – Она – словно лучик света в темном царстве. Она сметлива, остроумна, красива, у нее отличное чувство юмора – просто идеальная героиня для таких фильмов. На съемочной площадке мы обменивались такими шутками, словно мы – семейная чета с большим стажем супружеской жизни».Теплота и материнский инстинкт помогли Грейс Уинслоу наладить отношения со смурфиками во время их предыдущего визита в Нью-Йорк. Особенно она сдружилась со Смурфеттой, которую вообще называет «сестричкой». Ничего удивительного в том, что Грейс не собирается оставаться в стороне, когда ее сестру Гаргамель рассчитывает использовать в своих коварных планах по уничтожению смурфиков. Захватив своего очаровательного сынишку (которого назвали в честь главного символа смурфизма) Блу Уинслоу, она рассказывает обо всем мужу, и вместе они отправляются в путешествие. Джейму Мейс вырастила мама, одержимая смурфиками. «Она была их настоящей фанаткой, – вспоминает актриса. – Помню в детстве по субботам я просыпалась, спускалась по лестнице и думала: «Ух ты! Наконец субботнее утро, время мультиков, я могу смотреть, что захочу». Но не тут-то было – мама хотела смотреть Смурфиков». Актриса считает, что взаимоотношения со смурфиками сделали ее героиню лучшей матерью. «Уже одно то, что они назвали своего первенца Блу Уинслоу, о многом говорит, – объясняет она. – Она делает первые шаги материнства, несмотря на это мне кажется, что Грейс – единственная, кто адекватно воспринимает ситуацию. Она – хорошая мать. Она заботится о семье. Думаю, именно поэтому она так любит Смурфиков. Я буквально почувствовала, как в Грейс проснулся материнский инстинкт, когда она впервые встретила смурфиков. Ведь они – действительно очаровательные создания». Мейс особенно понравилось работать с Нилом Патриком Харрисом. «Наши сцены с Нилом были просто фантастическими, – говорит она. – В нем скрыто куда больше, чем от него можно ожидать. Он замечательный, смешной и заботливый. И вне площадки он такой же забавный, как и перед камерой. На съемочной площадке он предлагал совершенно невероятные идеи. Никто из нас ни коим образом не сомневался в том, что он знает, что делает. Кроме того, он способен сделать любую сцену правдоподобной, в каждую из его реплик хочется верить. Всегда приятно работать с таким профессионалом».С точки зрения Мейс отношение смурфиков к жизни формируется из уникальной комбинации чистосердечного веселья и уважения семейных ценностей. «Они популярны потому, что живут правильно, – считает она. – Не так много сейчас выпускается добрых фильмов и мультиков, которые можно посмотреть всей семьей и что-то из них почерпнуть. Особенно не хватает добрых семейных сказок с хорошей моралью, но при этом легких и смешных». «Кроме того, мне кажется, что многие дети будут ассоциировать себя с тем или иным смурфиком, – добавляет актриса. – Будь то Весельчак или Ворчун или Растяпа – дети легко узнают их ярко выраженные качества в себе. Именно узнаваемость и запоминаемость Смурфиков сделали их столь популярными и любимыми».Виктор Дойл – приветливый, но неорганизованный добряк, полная противоположность своего сына пасынка Патрика Уинслоу. Складывается ощущение, что Виктор все делает не так, вне зависимости от намерений. По крайней мере, в глазах Патрика. Этот мир слишком мал для этих двоих… до тех пор, пока они не откладывают все свои препирательства, чтобы помочь Смурфикам. Роль Виктора сыграл новичок во франшизе Брендан Глисон. «Это большая честь – сыграть роль в фильме, который открывает целый новый мир, – признается актер. – Быть частью магического мира, наполненного оптимизмом и юностью – непередаваемое ощущение». О своем разговорчивом, добросердечном персонаже, который занимается продажей корндогов , Глисон говорит: «Виктор очень оптимистичен и принимает окружающий мир во всем его многообразии. Он искренне верит, что делает лучшие корндоги во всем мире». «У него очень большое сердце, – продолжает актер. – Он привык переживать по поводу и без оного. Мне очень понравилось в нем то, что он способен проявить характер, если это надо для дела. И он готов на все, чтобы помочь Патрику пережить трудные времена».Будучи отцом, Глисон смог без труда вжиться в образ своего персонажа – родителя, которому нужно обладать завидным терпением, вне зависимости от того, что вытворяют дети. «Отцовство – лучшее, что произошло со мной за всю мою жизнь, – говорит он. – С отчимами несколько иная ситуация, иногда они попросту не вписываются в существующую семью. Но этот фильм показывает, что у любви нет четких правил и безапелляционных запретов. Не обязательно все должно развиваться по схеме, которая считается «нормальной» у подавляющего большинства. Не имеет значения ровным счетом ничего, кроме двух людей, которые заботятся друг о друге. Именно это ценно!» Помимо всего вышесказанного Глисон упомянул еще одну причину, которая убедила его сняться в этом фильме: «Разумеется, мне очень понравился мой герой. Но сколько раз за мою актерскую карьеру мне приходилось превращаться в утку? Я вам отвечу – не так часто. Я не мог упустить возможность увидеть самого себя со стороны в образе пернатого». По словам Харриса, которому по сюжету приходится общаться с преобразившимся отчимом, утка перетягивала все внимание на себя. «Утки – просто удивительно умные птицы, – утверждает актер. – Скажем, они умеют долбить клювом в барабан. Они очень забавные – могут барабанить сутками. У меня была сцена, в которой я говорил с уткой, а она открывала клюв и кивала головой. Вся съемочная группа подыхала со смеху, а мне приходилось оставаться серьезным».О работе над фильмом думаешь: «Здесь стоит смурфик, а потом он идет к другому смурфику и хлопает его по плечу. Надо сделать крупный план второго смурфика, который оборачивается». Точно так же мы работали и над первым фильмом: мы снимали так, словно смурфики были в кадре. Я представлял, что и как они делают, репетировал с куклами. Во время съемки никаких кукол в кадре, конечно же, не было. Смурфиков добавляли впоследствии при помощи компьютерной анимации».Одним из ключей к успеху работы над фильмом СМУРФИКИ 2 стало воссоединение закадровой команды, которая снимала первый фильм. В нее вошли не только Кернер и Госнелл, но и исполнительный продюсер Эзра Свердлоу, и британский оператор Фил Мейхью, и художник-постановщик Билл Боэ, и монтажер Сабрина Плиско, и дизайнер костюмов Рита Райек, и композитор Эйтор Перейра, и ведущий супервайзер по визуальным эффектам компании Sony Pictures Imageworks Ричард Р. Хувер. «Сиквел не только возродил полюбившихся многим героев, но и собрал вновь команду профессионалов, который довольно долго работали вместе и доверяли друг другу, – говорит Кернер. – Это похоже на воссоединение семьи или летний лагерь, где мы встретились вновь спустя продолжительное время».Одно из преимуществ от воссоединения команды состояло в том, что многие вопросы и трудности, связанные с комбинированием игры актеров и компьютерной графики, уже были решены. «Мы научились вставлять смурфиков в игровые моменты еще на съемках первого фильма, – объясняет продюсер Эзра Свердлоу. – Съемочная группа договорилась со специалистами по визуальным эффектам о том, как нужно снимать ту или иную сцену. Была утверждена расстановка осветительных приборов, мы выяснили, какие предметы могут попадать в кадр, какие из них впоследствии легче сканировать. Мы также выяснили, какое количество необходимо мастерам по компьютерной графике, чтобы реалистично имплантировать смурфиков в фильм».Новые приключения смурфиков отдают должное европейским традициям смурфизма. Действие происходит в Париже с демонстрацией главных достопримечательностей города – Эйфелевой башни, Парижского оперного театра, Триумфальной арки, Лувра, реки Сены, фонтана Трокадеро, отель Hotel Plaza Athenee и Собор Парижской Богоматери. Интерьеры снимались в студийных павильонах в Монреале. Помещения декорировал художник-постановщик Билл Боэ, который ранее работал с Госнеллом на съемках пяти полнометражных фильмов. Боэ и Госнелл стремились к тому, чтобы сиквел остался таким же красочным, как и первый фильм, но в то же время чтобы второй фильм передал все великолепие Парижа. «Мы пытались передать всю эстетику Парижа в декорациях, – объясняет Боэ. – Этот город считается творческой столицей мира, и мы хотели показать всю его красоту». «Лично для меня Париж ассоциируется с эпохой «модерн», направлением в искусстве, характерным для начала прошлого века, – продолжает художник. – Творцы той эпохи брали за эталон саму природу и, вдохновляясь ею, создавали произведения архитектурного искусства. Я показал Радже и Джордану пентхаус, декорированный в стиле «модерн», и они одобрили мой выбор».Гаргамель – волшебник преклонных лет, который переносится в XXI век. Боэ пришлось продумать, каким образом можно сопоставить две совершенно разные эпохи, чтобы получить уникальный гаргамельский стиль. В качестве средства передвижения Гаргамель выбрал карету. «Единственная действующая карета в Париже была нарасхват, поэтому нам пришлось сконструировать интерьер в павильоне, – говорит Боэ. – Затем мы увеличили вместимость кареты и напичкали ее разными «усовершенствованиями». Как только Гаргамель и Азраэль садятся в карету, колдун нажимает кнопку и появляется стереосистема, телевизор, закуски, начинает играть музыка. То, что я называю «гаргамелельским стилем»».Свое шоу Гаргамель устраивает в Парижском оперном театре, легендарном «Гранд-Опера». Боэ решил, что дизайн здания вполне соответствует загадочной личности Гаргамеля. «Мы снимали там два дня, сначала – реакцию публики, а затем – собственно величавое здание», – рассказывает художник. Съемочной группе открыли доступ во все прилегающие постройки, включая частную пасеку, находящуюся на крыше здания. По слухам, мед с этой пасеки считается самым вкусным во всей Франции.В первом фильме Гаргамель собирает Экстрактор смурфизма (или так называемый «смурфактор») из всякого барахла. В сиквеле страшная машина была серьезно усовершенствована. Для этой пыточной машины продюсеры хотели разработать футуристический дизайн. «Раджа и Джордан решили, что смурфактор должен напоминать какую-нибудь машину из МАТРИЦЫ и работать чуть ли не на атомной энергии, – говорит Боэ. – Возьмите немного старой фантастики, сдобрите новой фантастикой, добавьте по вкусу ядерных реакторов, и вы получите обновленный смурфактор».Для Боэ самым трудным оказалось планирование декорации с учетом перемещений смурфиков. «Мы выработали целый свод правил, которые каждый из нас к началу работы над вторым фильмом заучил назубок, – объясняет художник. – Первым делом, видя ту или иную локацию, мы спрашивали себя – как здесь будут двигаться смурфики? Как они будут подниматься на уровень глаз с тем, чтобы с ними могли общаться актеры? На одной из площадок мы сконструировали целую систему водопроводных труб, вьющуюся по стене. Смурфики карабкались на трубы, перепрыгивали с одной на другую и добирались до точки, которая нужна была Радже».Разобравшись с обустройством площадок, Боэ принимался за подбор цветовой гаммы, которая бы выгодно контрастировала с синекожими. «Уже на съемках первого фильма мы поняли, что теплые тона хорошо выделяют синий цвет, – вспоминает он. – Я старался придерживаться теплой цветовой гаммы с тем, чтобы цвет смурфиков казался еще более ярким».Книга-панорама, которая появляется в начале фильма, стала, как ни странно, одной из самых сложных технических задач из всех, с которыми столкнулась съемочная группа. «Над книгой-панорамой трудился специальный отдел, – утверждает главный художник Мишель Лалиберт. – Сначала за дело брался конструктор, который делал общий эскиз и определял, какие из частей панорамы должны быть подвижными. Затем подключался иллюстратор, который рисовал очень красочные картинки. После этого проект переходил к печатникам, которые делали готовую книгу». «Над этой технической задачей мы работали несколько месяцев, – добавляет художник. – Теперь, глядя на книгу, мы можем искренне гордиться своей работой. Книга сама по себе получилась очень красивой, не говоря уже о кожаном переплете».Для супервайзера по визуальным эффектам Ричарда Р. Хувера съемки были похожи на детскую игру со множеством подвижных элементов. «Фильм состоял из множества разрозненных частей, словно паззл из множества кусочков, – говорит он. – Например, мы могли начать снимать сцену в хромакейном павильоне в Монреале, а закончить съемку на натуре в Париже. И переход, разумеется, не должен был бросаться в глаза. Сиквел был на порядок сложнее во всех отношениях – начиная с операторской работы и заканчивая количеством локаций, которые мы должны были посетить. В первом фильме мы только знакомились с нашими героями. Теперь же мы наблюдали за тем, как на них влияют невероятные обстоятельства. В сиквеле у нас появилось куда больше времени на проработку динамичных сцен». Перед специалистами отдела визуальных эффектов была поставлена не менее сложная задача – сделать смурфиков реалистичными: живыми существами, обладающими эмоциями. «Я искренне надеюсь, что визуальные эффекты не слишком будут бросаться в глаза, – признается Хувер. – Мы очень старались, чтобы смурфики выглядели, как живые. Главная цель нашей работы состояла в том, чтобы убедить в этом зрителей; заставить их поверить в то, что смурфики живут в их магическом мирке; в то, что физика нашего мира действует на них точно так же, как и на нас с вами». Эта иллюзия достигалась сочетанием технических и творческих уловок. «У смурфиков есть сердца и души, они чувствуют и переживают точно так же, как и мы, – продолжает Хувер. – Отчасти это показано в мимике и телодвижениях персонажей. Но кроме того, мы старались передать это иными способами. Скажем, скорость движения камеры определяла реалистичную скорость движения героев, зрители видели, насколько быстро смурфики бегают и насколько далеко прыгают. Они должны были подчиняться законам нашего мира, включая закон гравитации».Но, разумеется, одним из наиболее выразительных инструментов была «актерская игра». «Мы добавили множество деталей и нюансов к мимике синекожих героев, – рассказывает супервайзер по анимации Себастьян Капиджимпанга. – Таким образом, мы смогли сделать их лица более выразительными и реалистичными. Особенно это касается Смурфетты, поскольку эта история по большей части именно о ней. Героиня получила возможность демонстрировать куда больше эмоций, чем в первом фильме. По сценарию ей приходилось то впадать в отчаяние, то радоваться жизни – все это было очень красноречиво передано не только репликами, но и мимикой». Как и Боэ и Мейхью, Хувер многому научился на съемках первого фильма. В работе над сиквелом он смог посвятить больше времени улучшению визуальных эффектов и методологии их создания. «Мы выработали немало способов снимать смурфиков, делать их частью нашего мира, демонстрировать, как они взаимодействуют с реальными предметами, – утверждает Хувер. – Я думаю, для многих станет откровением то, насколько выгодными могут быть крупные планы – именно на них заметно, насколько тщательно и детально проработаны лица смурфиков. Персонажи действительно оживают. На этот раз Раджа воспользовался полученным ранее опытом, чтобы сделать героев еще более реалистичными».Еще одним визуальным эффектом, который выгодно отличает сиквел от оригинала, стала технология, позволяющая точно определить направление взгляда актера. «В работе над первым фильмом мы выяснили, что актерам бывает очень трудно уследить за двигающимся, но при этом невидимым смурфиком, – объясняет Хувер. – Мы могли закреплять маркеры на стенах, но при этом сбивалась фокусировка взгляда, и это выглядело неестественно». Эксперт по новомодным спецэффектам утверждает, что решить эту проблему он смог едва ли не дедовским способом: «В ту часть комнаты, где по идее находился смурфик, мы помещали небольшую коробочку с проволокой и закрепленной на конце красной точкой. В процессе монтажа эта коробочка без проблем ретушировалась, зато глаза актера смотрели прямо в глаза смурфика».Для того чтобы смурфики и Париж получились правдоподобными, многие масштабные сцены требовали превизуализации, особенно те, которые снимались на пароме. «Можете себе представить, насколько сложно было снимать сцену, в которой 50-метровое колесо катится по улицам Парижа? – говорит Хувер. – Мы могли нарисовать всю эту сцену на компьютерах, но мы хотели снимать именно в Париже, минимизировав использование компьютерной графики. Поэтому задача была не из легких». Для съемки этой сцены использовалось несколько различных технологий. «До того момента, когда колесо срывается со своих опор, мы снимали на реальном действующем пароме», – рассказывает Хувер. Затем за дело взялись специалисты по компьютерной графике: «Мы сконструировали виртуальное колесо, точно соответствующее по размерам оригинальному. Затем мы сняли проход по саду Тюильри и остальным достопримечательностям Парижа и вставили в сцену катящееся колесо в специальном редакторе».В одной из сцен Гаргамель, Крепыш, Заноза и Смурфетта едут в машине. При этом камера была закреплена на 15-метровом кране, который, в свою очередь, был установлен на тягаче. Кран раскачивался вверх и вниз, повторяя ландшафт дороги. Хотя, конечно, многие кадры снимались все же на фоне хромакея. Было задействовано несколько камер, чтобы снимать интерьер в машине на 360°, а экстерьер сцены – на 180°. Затем полученный видеоматериал использовался на хромакейном экране, чтобы воссоздать поездку Гаргамеля по Парижу.Компьютерную графику фильма разрабатывала та же команда специалистов из Sony Pictures Imageworks, которая работала и над первым фильмом. Благодаря их усилиям на свет появились и Смурфики, и Плохиши, и кот Азраэль, и утка. «Все персонажи, созданные нами для первого фильма, были усовершенствованы при работе нал вторым, – отмечает супервайзер по анимации фильма Себастьян Капиджимпанга. – Когда же мы приступили к работе над новыми героями (Плохишами Занозой и Крепышом), настало время для творческого поиска». «Мне кажется, каждый из нас рисовал в своем воображении Плохишей по-своему, – говорит Госнелл. – Они, конечно, не смурфики, но очень на них похожи – такие же шапочки, такие же штанишки. Нашей отправной точной стало то, что Плохиши – дети весьма непоседливого родителя – Гаргамеля. Поэтому нам понравилась идея, что они сами нашли себе одежду. Однако куда важнее было то, что они не могли быть синими. Ведь Гаргамель пока не достиг своей цели и не научился создавать настоящих смурфиков. Поэтому изначально Плохиши окрашены в серый цвет, поскольку сотворены из глины. Хотя мы нарисовали им синие веснушки, просто чтобы напомнить, что внутри них кроются смурфики». «Мы хотели, чтобы Заноза напоминала смурфика, несмотря на цвет ее кожи и стиль одежды, – продолжает Госнелл. А гардероб свой она собирала по всему городу. Крепыш особо ни о чем не задумывается. Он – настоящий комок энергии. Он любит свою сестру, любит быть любимым, но внутри него таится чертик – больше всего он любит попадать в неприятности». «По размеру Крепыш немного отличается от среднестатистических смурфика, – описывает Капиджимпанга. – Поэтому нам пришлось немного поэкспериментировать, чтобы понять, как он должен передвигаться. Заноза больше похожа на Смурфиков, если говорить о пропорциональности телосложения, но сильно отличается от них по поведению. Она достаточно непоседлива и рано или поздно обязательно попадает в какой-нибудь переплет. Очень забавно анимировать таких колоритных героев».Помимо прочего команда Капиджимпанги анимировала реального кота (Азраэля) и утку (заколдованного Гаргамелем Виктора). «За последние годы технологии достигли таких высот, что порой трудно отличить реальность от компьютерных спецэффектов, – говорит Капиджимпанга. – Среднестатистический зритель (как, скажем, моя мама) вряд ли отличит реальную утку от нарисованной нами». Эта же группа аниматоров выполняла многие другие задания – начиная доработки мимики и жестов героев вплоть до полностью нарисованной на компьютере утки. О коте Капиджимпанга говорит: «Конечно, мы начали с изучения настоящих животных. Сперва мы изучили все движения, которые позволяют отличить настоящего кота от нарисованного. Затем мы придумали, как разнообразить поведение героя – какие-то невероятные гримасы и движения, которые настоящий кот никогда бы не показал и не сделал. После этого мы довели смехотворность этих движений до гротеска, буквально балансируя на краю черты, когда зрители откажутся поверить в то, что это настоящий кот. Это было довольно непросто». 
Отзывы